Политическая история брюк - Страница 75

Эта одежда приличная, так как она длинная и закрывает ноги: «Что касается приличия, разве она не превосходит в этом отношении короткую юбку? Сами сделайте выбор между юбкой, дошедшей вам до известно каких размеров, и брюками, доходящими до щиколотки».

Это одежда спортивной женщины. Женщины в брюках катаются на лыжах и «остаются грациозными». «От этого они не становятся в меньшей степени женщинами или в меньшей степени грациозными. Женщина, словно философский камень, преобразует все, к чему прикасается».

Защищать Виолетту Моррис лично сложнее. Но стоит подчеркнуть ее «славное» поведение во время войны: «Я уже давал исторические обоснования того, почему эта женщина привязана к этой одежде. В войну, во времена, которые сегодня слишком хорошо забыли, она была мотоциклисткой, служила в армии связным; в 1920 году такая верность военному костюму считалась вполне достойной бесконечного уважения. В 1920 году ветер переменился, и теперь, без сомнения, нас атакуют во имя Локарно». Такое обвинение в адрес сближения Франции и Германии выглядит особенно ярко в глазах феминисток, которые выступают на стороне пацифизма (Локарнские договоры пересматривали репарации, которые Германия должна была выплатить Франции, гарантировали незыблемость ее границ и разрешали Германии вступить в Лигу Наций).

Еще один аргумент Лота — его клиентка не занимается прозелитизмом: в ней нет ничего от «суфражистки в кюлотах».

Затем он нападает на саму Федерацию. Поскольку организация была основана в 1917 году, защитник уподобляет ее Советам, у которых, по его словам, она скопировала методы работы (указы, бюрократию и некомпетентность). Разве не странно, что эта организация в течение десятилетия сквозь пальцы смотрела на брюки Виолетты Моррис? К тому же новые регламенты Федерации (1928) допускают ношение кюлотов на стадионах.

Ношение брюк и куртки «не противоречит нравам». «Запретить надо не само ношение брюк, а использование переодевания для того, чтобы выдать себя не за того, кем ты являешься, посему я одобряю приговор полковницы Баркер, вынесенный в прошлом году английскими судами. Но Виолетта Моррис не добивалась вступления в мужской клуб». Она лишь носила одежду, подходящую ее стилю жизни и спортивным занятиям. В конце своего выступления адвокат напоминает о любви к справедливости и спорту и просит, чтобы никогда ни на одном памятнике не было написано: «В память Виолетты Моррис, олимпийской чемпионки, пожизненно дисквалифицированной за то, что она носила брюки».

Предотвратить маскулинизацию

Теперь рассмотрим аргументы Федерации женского спорта, пригласившей двух адвокатов: Симон Уэйлер и Ивонн Неттер.

Первая из них объяснила, каким образом исключение Виолетты Моррис связано с защитой «высшего интереса» Федерации. Прежде всего, речь идет об имидже, который необходимо поддерживать в глазах опекунов и других источников финансирования: Федерация, куда входят представительницы легкой атлетики, баскетбола, футбола и баретты (предшественницы современного регби), зависит от Французской федерации легкой атлетики (мужской), от Национального комитета по делам спорта и от министерств, которые ее спонсируют, среди которых Министерство народного образования, поскольку его миссия, в частности, заключается в том, чтобы «улучшать здоровье девушки и женщины». Соревнования — это только средство; прежде всего необходимо привлечь в спорт большое количество девушек. Линия защиты Симон Уэйлер не вызывает единодушной поддержки, она выражает лишь мнение председательницы Федерации, доктора Легран. Легран полагает, что Федерация рискует лишиться господдержки, поскольку в ее адрес уже высказывались угрозы, в которых упоминалось «дело» Виолетты Моррис.

Образ женского спорта также необходимо укреплять в глазах родителей. Со своими тремя тысячами членов Федерации Франция бледно выглядит на фоне соседних стран. Чтобы увеличить их число, необходимо успокоить родителей, убедив их в том, что вне спортивного поля девушки не будут как-то отличаться от своих сверстниц. Также следует подавать им хороший пример, а постоянное несоблюдение дисциплины Виолеттой Моррис, напротив, представляет собой «наиболее вредный пример» из-за «костюма, который, возможно, и не неприличный, но непристойный и двусмысленный». Наконец, Федерация посредством своего адвоката сообщает, что Виолетта Моррис не лишается доступа ко всем видам спорта, а только к тем, которыми занимаются в рамках организации.

Кристиан Гюри прав, когда видит в этом деле столкновение двух концепций женского спорта: «любезного времяпрепровождения для графинь и юных девиц» и «радикального поиска пределов собственных возможностей, который ради спорта уничтожает такие понятия, как „элегантность" и „вкус"». Алис Милья, основательница Федерации и сторонница соревновательного спорта, доброжелательно относившаяся к Виолетте Моррис, уступает в этой внутрицеховой баталии доктору Легран, которая смотрит на спорт как на профилактические занятия, цель которых — подготовка к материнству. Феминистки ее оправдывают, опасаясь всего того, что «может поставить расу под угрозу». Необходимо готовить хороших матерей, а не новых чемпионок.

Второй адвокат Федерации женского спорта Франции — Ивонн Неттер, важная фигура феминистского движения в послевоенный период. Тот факт, что она, будучи разведенной, не стесняла себя ничем в своих любовных увлечениях, что она стала современной эмансипированной женщиной, получившей образование и самостоятельно зарабатывающей на жизнь, ее публичная позиция, в соответствии с которой она поддерживала Движение за сексуальную реформу (а позднее — Организацию планирования семьи), свидетельствуют о том, что в отличие от других феминисток своего времени она не была пуританкой. И ее участие в процессе со стороны обвинения лишь подчеркивает те идеологические рамки, в которых находилась защита, а также силу некоторых предрассудков.